Размышляя о вехах времени и контексте

Мы живем в век переизбытка информации, это объективно. Человек буквально захлебывается в нескончаемом потоке предложений товаров и услуг. К традиционным для XX века каналам воздействия на аудиторию добавился Интернет, и понеслось: Почему я должен купить эту зубную пасту, а не другую, если та и другая (и тридцать третья) в сущности одно и то же? Этот диван, а не другой? Почему я должен сходить на этот спектакль, именно в этот театр, а не на премьерный показ нового фильма? Почему я должен купить этот аудиодиск именно в этом магазине, и нужен ли мне вообще этот аудиодиск за деньги? Почему, я хожу в этот фитнесс-клуб, а не в другой, где скидки существенней? Почему я должен заказать авиабилет он-лайн у агента авиакомпании, а не в представительстве самой авиакомпании? Зачем мне вообще ЖК телевизор с такой-то диагональю? Дело в деньгах? В комфорте? В стереотипах? В способе донесения информации? И да, и нет…

Чтобы помочь потребителю разобраться во всех оттенках спектра предложений и подтолкнуть к принятию решения в свою пользу производители обычно вспоминают про маркетинг и весь этот американский паровоз под названием, простите великодушно, «Ф.Котлер и Ко». Но тянет ли этот паровоз все прицепленные к нему задачи, и самое главное, далеко ли он уедет? Сила инерции велика, но что дальше? Все рынки уже давно переполнены! Какой смысл морочить себе голову о выборе целевой аудитории, если аудиторию надо формировать самому! Рекламу вытесняет PR, а ориентацию на прибыль – положение и следование миссии компании. Те, кто поняли это первыми, изобрели брендинг. И вот, все облегченно вздохнули. Вроде в духе времени. Вроде XXI век. Но эфемерность этого инструмента проявила себя быстрее, чем того ожидали специалисты, охотливые до инноваций. Все-таки бренд – это воспринимаемая реальность. А человеческое восприятие по своей природе нестабильно, к тому же любую иллюзию когда-нибудь постигает крах. А доверие – оно как девственность, теряется один раз. Что делать, и кто виноват?

Эти проблемы касаются не только сферы бизнеса, но и сферы искусства, и я бы даже сказал – в большей степени сферы искусства. Особенно это интересно на примере театральной индустрии. Как вы полагаете, две сотни театров в Москве – это сформировавшийся рынок услуг? Да. А как быть с тем фактом, что в театр ходит два процента населения? В этом случае, рынок сформировался или нет? Причем добрая половина из этих двух процентов – это собственно театралы (театральные работники и люди, связанные с профессией). Скажете, что театр искусство элитарное? Судя по тому, что происходит в большинстве своем на подмостках нашей культурной родины, театр – совсем не элитарное искусство. Но, не суть. Вы знаете, сколько постановок «Чайки», «Дяди Вани», «Трех сестер» и, прости Господи, «Вишневого сада» ожидают зрителя в юбилейном чеховском 2010 году? Столько, что на ближайшие лет десять надо будет ставить табу на эти пьесы! И дело конечно не в Чехове, а в том, что мировая драматургия не бездонна. И современная, кстати, тоже. Например, стоило российскому театру познакомиться с Мартином МакДонахом – и вот уже только ленивый режиссер не ставит очередных Инишмаанов и Инишморов. И дело не в моде. Дело в том, что драматургия вроде как есть, а на самом деле ее нет. Что прикажете делать несчастным театралам с одними и теми же пьесами? Скорость появления на свет новых пьес, которых можно было бы назвать драматургией с большой буквы «Д» - не поспевает за скоростью развития театра и его потребностей. Театральная индустрия, несмотря на вырождение отрасли в экономическом смысле, функционирует, порождая все новые и новые спектакли, фестивали и пр., да еще с таким упорством, что позавидовал бы и perpetum mobile! Как в этом хаосе предложений вообще донести до аудитории информацию о премьерном спектакле? Что спасет премьеру? Маркетинг или брендинг? Ни то и ни другое… Современному спектаклю нужен контекст, в котором он мог бы существовать! Впрочем, как и любому продукту.

Контекст спектакля – это среда, не просто подготовленная, а созданная к его выпуску. Аудиторию надо не сегментировать, а формировать. И мне кажется, что это надо делать для каждого спектакля. Для каждого спектакля надо формировать свое сообщество. Просто информировать аудиторию – недостаточно. Сообщество надо буквально выращивать, находясь в постоянном интерактивном взаимодействии с ним. Если к выпуску спектакля среда не готова с точки зрения художественно-этической, значит надо ее формировать и с этой точки зрения. Надо вытаскивать проблематику на поверхность еще до премьеры. В наше время актуальность – это не попадание в цель, а скорее установка этой цели. И если эта цель правильно поставлена – спектакль найдет отклик. Самое главное, не держите зрителя за дурака!

С точки зрения прорывов на рынке услуг кто только не упоминал компанию Skype, и я не буду исключением. Когда создатели проекта (опять шведы!) разрабатывали систему связи VoIP и систему видеосвязи через Интернет, какой-либо важности и необходимости в этих услугах не существовало. В строгом смысле, на тот момент это было неактуально, да и проект задумывался почти бесплатным для пользователей. Это не было попаданием в цель. Это была в чистом виде установка цели. Потребность у аудитории была рождена самими создателями и ими же удовлетворена! В октябре 2005 году аукцион eBay выкупил компанию за 2,6 миллиарда долларов (позднее доплатив еще 500 млн.) И уже хотят перепродать!

PS: Если у вашего продукта нет контекста в котором он мог бы существовать – считайте, что вы стреляете из пушки по воробьям. Это конечно эффектно, но не эффективно.

Некультурные парадоксы культуры

«Алло, прачечная…?»

Буквально только что я закончил свою работу (или как принято говорить службу) в одном репертуарном театре, куда привела меня судьба чуть меньше года назад. Не имеет значения, что это именно за театр, потому что проблемы, о которых дальше пойдет речь, есть в любом репертуарном театре (читай Государственном Учреждении Культуры). Надо сказать, что структура репертуарного театра парадоксальна сама по себе и таит невероятное количество противоречий. Но в этом очерке я хотел бы поведать не об организационных проблемах, а о проблемах культурного и ментального характера. К невероятному изумлению и интересу я обнаружил несколько крупных некультурных парадоксов, связанных непосредственно с деятелями (делателями) вполне традиционного русского театра «с колоннами». Я постараюсь вкратце поведать о некоторых из них:

Потребительство
Около десяти лет назад два шведских мыслителя выдали мировой общественности интересную теорию, суть которой состояла в том, что мы живем в эпоху заката капиталистической парадигмы и становления новой парадигмы, под изящным названием нетократия. Не буду вдаваться в подробности, отмечу только, что согласно этой теории общество должно разделиться на два класса: консьюмтариат (общество потребителей) и нетократия (власть закрытых сетевых сообществ). Первые – это те, у кого смысл жизни потребление, а вторые – те, кто, в сущности, держат власть, периодически выдумывая и производя объекты потребительской истерии. Нельзя не согласиться, что определенные предпосылки к такому положению вещей уже существуют. Классовое неравенство пока не очевидно, но синдром потребителя (потребительство) становиться не просто образом жизни, а целым культом, если хотите – религией. Психология людей меняется в корне. Театр – не исключение. Но в какой степени это затрагивает театр? Можно умозаключить, что зритель в театре – и есть потребитель, а театр – вроде как нетократическая ячейка. Но так ли это на самом деле? Да, вроде бы зритель, купив билет, заплатил за некое зрелище, за свои эмоции, за определенную атмосферу и т.д. Но ведь зритель не только потребляет, он и отдает! Он отдает артистам свой восторг, свое волнение, любовь, цветы в конце концов. Но парадокс заключается в том, что в театре все происходит наоборот, чаще всего потребителем неосознанно становится артист. Прослужив в театре несколько лет, артист заражается распространенной ментальной болезнью, часто встречающейся у деятелей культуры – потребительством. Чаще всего, по ту сторону рампы можно услышать нечто вроде «этот театр ничего для меня не сделал, я столько лет здесь проработал, мне только дважды подняли разряд, у меня только два спектакля…» и т.п. При этом артист совершенно не хочет ничего отдать, а желает только брать, негодуя по поводу только ему одному понятой несправедливости. Да, выходя на сцену, он адекватно, в рамках профессии и таланта, отрабатывает спектакль, как-то манипулируя зрительским вниманием. Но как только занавес опускается – все и вся становятся для него обязанными. При этом если в зале меньше половины зрителей, что-то «неведомое и хрупкое» надламывается внутри артиста, и вот ему уже все равно, что зрители, несмотря на свое количество, все-таки заслуживают впечатлений – такой спектакль для артиста неудачен априори. А ведь артисты приходят устраиваться в театр людьми открытыми, влюбленными в профессию, идейными служителями Мельпомены, а через несколько лет репертуарный театр, подчеркиваю репертуарный, превращает их в себялюбивых неврастеничных эгоистов и неблагодарных потребителей. Очень заразная болезнь, легко передающаяся в гримерке (курилке или буфете) от старшего товарища к младшему.

Перекладывание ответственности
Следующий парадокс встречается и за пределами искусства и культуры, но в Государственном Учреждении Культуры он становится настоящим условным рефлексом. Касается он цехов театра. Это перекладывание ответственности в духе «Это не наша работа, это их работа!» Прямо как в советской армии: для солдата самое главное «затариться и пощемить» (то есть спрятаться, уклониться от работы и поспать). Таким образом, «служба» культуре превращается в «службу» родине. Инициатива, знаете ли, наказуема! Тому виной система, внутрь которой легко незаметно внедриться бездельнику, так как по существу для многих ставок штатного расписания нет инструментов оценки работы в количественном, а тем более качественном значении. Стоит добавить, что перекладыванию ответственности часто аккомпанирует отказ от ответственности. Здесь уже дело в элементарном страхе за свое место, пусть не под солнцем, но все-таки за отдельным столом, с определенным авансом и окладом. Ничто не может замотивировать работника, если получаемые им деньги не зависят от количества (качества) проделанной работы. Комитет по культуре все равно дотирует. А как же! «Культуру в массы – деньги в кассы!»

Голый король
Самый большой парадокс, на мой взгляд, это безоговорочный восторг зрителей и коллег, если над постановкой потрудился известный уважаемый человек, не дай Бог народный артист! Не важно, в чем заключался труд последнего, была ли это режиссура, музыка, актерская работа и пр., главное, что если это связано с этим человеком – это априори хорошо. Смотришь спектакль, музыка чудовищна, артисты переигрывают так, что ситком отдыхает, режиссуры нет вообще, ну просто стыдно, что в зале сидишь, а в зале «Браво», потом шквал хвалебных критических рецензий и нездоровый ажиотаж с билетами. И никто не отчается встать и крикнуть всем этим делателям искусства: «А король-то голый!» Сразу вспоминается одна работа известного театрала начала XX века Н.Евреинова, где он описывает, как посмотрел один ужасный любительский спектакль, после которого публика в полном экстазе аплодировала стоя, а он сидел и думал – странное дело, зрители оказались бОльшими актерами, чем собственно актеры на сцене. Вот и имеем то, что имеем: института критики нет, со вкусом плохо и по ту и по эту сторону рампы. Говорят, в спорте то же самое, объективное судейство – миф. Сплошная политика и конъюнктура.

Вкусовщина
Все что происходит в репертуарном театре сообразуется с личным вкусом художественного руководителя, который уверен, что он объективное мерило, иначе зачем он поставлен учредителем в лице Комитета по культуре. Художественных руководителей не интересует ни мнение артистов, ни мнение персонала. Занятно наблюдать, как художественные руководители ходят друг к другу на премьеры. Коллегам они рассказывают про свое «неподдельное» восхищение, а возвращаясь по своим театрам, с упоительным злорадством рассказывают об очередном провале. Но откуда такая недоброжелательность? Что это? Ревность? Зависть? Конкурентная борьба? Я уже молчу, что у редкого художественного руководителя (режиссера) есть какая-то репетиционная технология (я имею в виду метод работы с артистами и пр.) Совершенно все, что происходит на сцене, вся партитура, раскладывается по принципу нравиться шефу или нет. Куда там К.Станиславский, М.Чехов и другие отцы русского театра против худрука, поставленного Комитетом по культуре! Воистину, театр победит буфет!

Организованный дефицит информации
Самый традиционный парадокс – это организованный руководством театра дефицит информации для сотрудников. Вроде как не принято раньше времени объявлять о намерениях руководства, в итоге всегда труппа и персонал ставятся перед фактом, в последний момент. Зачем это нужно – не понятно никому, однако именно этот парадокс производит на свет массу побочных осложнений, таких как пустая болтовня, сплетни и интриги, без которых театр – ну просто не театр, а так, сборище любителей искусства. Впоследствии, дефицит информации перерождается в обещания руководства всем и вся, которые никогда не исполнятся. А это уже, как ни крути, осознанное вранье, даже если некоторые полагают, что оно во благо. Совесть дремлет, усыпленная социальным аспирином «Всем не угодишь!»...

Морально-этическое несоответствие персонала
Можете себе представить, чтобы в театре была библиотека, в которой можно было взять произведения не только литературы и драматургии, но и материалы по философии, культурологии, социологии, этике? Представить можно, допускаю, что где-то это существует, но представить, что это читают сотрудники театра, особенно артисты – невозможно! Может быть это связано с тем, что люди, работающие в искусстве столь пресыщены прекрасным, что им надо как-то компенсировать, так сказать приземляться, иначе того гляди рассеются в эфирное пространство, и поминай как звали любимого артиста. Куда дальше-то развиваться заслуженному артисту X и заслуженной артистке Y? Один мой знакомый рассказывал, как он и еще один флейтист, будучи в пубертатном периоде, курили в форточку в туалете музыкальной школы, что-то друг другу рассказывая в матерной форме. Там же, на месте преступления, их отчитал какой-то мужчина интеллигентного вида, дескать, как вам не стыдно, вы же занимаетесь музыкой, вы же несете культуру в массы, а так себя скверно ведете. Им действительно тогда стало стыдно. Пубертатный период прошел, стыда убавилось, мата прибавилось! А в театре, так вообще красота! Впрочем, увы, как и везде… А уж чего стоит смотритель зала (билетер-контролер), во время спектакля в зале пересчитывающий выручку за проданные программки, шелестящий купюрами как водитель маршрутного такси, так это не выразить никакими словами.

Насколько помню с университетской скамьи (со школьной помню только водку в железных банках и молодую учительницу истории), второе начало термодинамики гласит: в закрытой системе самопроизвольно могут протекать только такие процессы, которые ведут к увеличению меры неупорядоченности – энтропии системы. Если взять во внимание тот факт, что репертуарный театр является стопроцентно закрытой системой (зрители и госдотация не в счет, главное, что нет настоящего обмена опытом с коллегами и нет развития), становится ясно: против законов физики ничего не попишешь. Странно, но ни капельки не жаль…

PS: Не знаю, касаются ли эти парадоксы других видов исполнительского искусства и культуры в целом, хочется надеяться, что нет. Но я убежден, что эти парадоксы есть везде, где есть приписка ГУК (Государственное Учреждение Культуры). Кто-нибудь переубедит меня?

Трудности перевода

1.
Перевод с языка нематериальных благ на язык материальных ценностей является крайне увлекательным занятием, напоминающим скорее первобытную игру, нежели языкознание. Мне часто приходится играть в эту игру: притягивать за уши принципы работы театра к терминологической базе бизнеса. Чтобы разрядить обстановку в компании сверхсерьезных людей я говорю: «В конце концов, речь идет не о кедах и пельменях». Широко улыбаюсь, мне улыбаются в ответ, дескать оно и понятно… А потом все по новой! Кто ваша целевая аудитория? Мотивация? Каналы воздействия? И прочая, прочая, прочая… Дело не в том, что я не приемлю этого подхода, если хотите, я все это расскажу, но это будет только то, что вы хотите услышать. Не вспомню, в какой умной книжке прочел, мне врезалась в память цитата: «Процесс стратегического планирования напоминает ритуальный танец дождя. Неважно, пойдет дождь или нет, главное – научиться классно танцевать!» Вот собственно и танцуем!
Хотите Вальс?
Хотите Модерн?
Погорячее?
Мы можем и Хастл!
К сожалению (а может и к счастью) в экономике искусства существует слишком много допущений, и такого порядка, что если перенести их на примеры бизнеса – никому в голову не придет строить прогнозы! Но прогнозы есть...

2.
Есть еще одна занятная игра, называется «Повтори за Бобом»: перейми многолетний западный опыт и опробуй его у себя в Бирюлево. А с этим у нас, как известно – все прозаично: любая благая идея, выращенная по ту сторону океана, реализуясь на российской почве, приобретает уродливые очертания! Язык - это не только знаковая система, соотносящая понятийное содержание и типовое звучание, но и то, что к ней прилагается: культура, ментальность и пр. Например: почтовые рассылки – один из основных инструментов фандрайзинга в Америке… Вы можете себе представить, что Вы – вице-президент какой-нибудь девелоперской компании в России, и Вам приходит на электронную почту рассылка с просьбой о финансовой поддержке какого-то фестиваля, допустим – классической музыки… Что Вы подумаете? Конечно! Одно из двух: или лохотрон или спам! Говорят, в России, первое, что вы можете сделать, чтобы испортить отношения с самого начала – это написать письмо! Нам нужно общение! А деловое общение, в свою очередь, нужно для того, чтобы после него в неформальной обстановке хорошенько выпить и поговорить за жизнь… И только тогда, когда перед Петей окажется Рома, а перед Машей – Наташа, или в смешанной комбинации, можно говорить о принятии решений. И это – чудесно! Мы - самая коммуникативная нация в мире!

3.
Кстати, а почему никому в голову не приходило в каком-нибудь репертуарном театре привить корпоративную культуру? Это был бы потрясающий эксперимент, кто знает – тот поймет! Представляете, артисты и персонал ходят на тренинги! Учатся доверять друг другу, строят настоящую команду, учатся этикету! Посещают программы по повышению квалификации!!! Скажете утопия? Для репертуарного театра – да, но только для репертуарного…

Бизнес как творчество

В силу моей коммуникабельности, да и по долгу работы, круг моего общения довольно обширен. Периодически я сталкиваюсь с замечаниями в свой адрес в духе «Ты человек творческий, зачем тебе этот менеджмент и бизнес вообще?» Вопрос хороший. Действительно, пусть художник пишет, а торговец продает, и не надо их смешивать… Но собственно никто и не смешивает. Просто каждый действует в меру разносторонности своих талантов. Талант – а вернее его реализация, понятие неразрывно связанное с творчеством. Творчество – это совокупность действий, направленная на реализацию таланта. Как ни крути, но если у тебя есть талант вести людей за собой, и ты реализуешь его, работая топ менеджером – это самое настоящее творчество. И не важно, оказываете ли вы консалтинговые услуги, или продаете комплектующие к газонокосилкам. Мне встречались удивительно находчивые и интересные люди в сфере бизнеса, и наоборот, скучные, бездарные и абсолютно равнодушные деятели, называющие себя литераторами, актерами и т.д. Один мой знакомый рассказал такую историю: «Спросил у знакомого бизнесмена Х, как у него все так лихо получается и что для этого надо? Он ответил, что главное грамотно развести мизансцену!» Послушал я... посмеялся... но некоторое время спустя задумался. Вот есть режиссер. У него есть актеры, художник сценограф, художник по костюмам и т.д. и т.п. А вот есть бизнесмен, у него есть менеджеры, подрядчики, партнеры и т.д. И на сцене, и в офисе, очень многое зависит от командной работы, от того, является ли твоя команда – командой единомышленников? Кто-то из великих театралов сказал: «В театре коллектив единомышленников заменяет гениальность». А вы думаете в бизнесе иначе? В строгом смысле разницы между творчеством и бизнесом нет. Сведущие люди вообще не различают разницу между ними. Если представитель творческой профессии находит себя в бизнесе – это нормальное явление, впрочем, как и наоборот, хоть и реже случается… Но не надо этого бояться!

PS: И не все топ менеджеры как угорелые вне работы ищут экстрима, дескать компенсируя офисную размеренную жизнь. У меня есть приятель, который, являясь генеральным директором, учредителем и обладателем 100% акций своего дела, вечерами разучивает на гитаре джазовые гармонии, а потом рождает легкие и мечтательные мелодии… каждому свое.

О ставке на проверенную лошадку

Как-то раз, довелось мне беседовать с неким продюсером об одном методе работы актера из системы Михаила Чехова. После непродолжительной беседы продюсер выдал резюме: «Если этот метод не имеет повсеместного распространения – значит, он не так хорош». Я только улыбнулся в ответ, понимая, что этим дискуссия исчерпана. Это принцип, работающий не только в сфере искусства, но и в других сферах, существует так давно, что упразднить его представляется невозможным. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь: люди уверенно стоящие на ногах, или по крайне мере стремящиеся к этому статусу, ставят только на «проверенную лошадку». С этим ничего не поделать. Раньше я (и мой брат) занимался музыкой. Мой отец, царствие ему небесное, будучи человеком образованным, но прагматичным говорил нам: «Если вы такие талантливые, то почему вас нет в телевизоре?». Эта позиция является прямой производной от вышеуказанного принципа… Одному Богу известно, сколько гениев искусства и науки не были раскрыты, потому что общество не было готово, читай – не видело практической выгоды. Конечно, можно возразить, что в бизнес среде есть венчурные капиталисты, которые рискуют своими кровными, поддерживая ту или иную бредовую идею. Однако рискуют они не больше, чем Major Label в музыкальной индустрии, общипывающий одну золотую овечку, подкармливая десяток неокрепших ягнят. Проверенный риск, как ни крути – уже не риск, тем более, если он экономически выгоден. И нет ничего страшного в том, что никто не хочет рисковать. Любая новая идея, выживет при стечении двух обстоятельств: она – стоящая; и она сама пробивает себе дорогу, до той поры, пока не создаст ажиотаж вокруг себя и не станет различима среди хаоса информации. Боязнь рисковать – это консерватизм. Слышал, что буддисты понимают консерватизм как форму помутнения сознания… Не знаю, так ли это в религиозном контексте, но в деловом – точно! И это помутнение неизлечимо. И как, прикажете, быть всем первопроходцам и пионерам? Никого не слушать и делать свое дело! Точка!

PS: К слову сказать, мой брат так и остался в профессиональной музыке и «попал» в телевизор, радио, в общем, куда следует… Все там будем )))

Об одном стартапе в условиях кризиса

Давеча меня пригласили присоединиться к инициативной группе и поработать над одним стартапом в сфере культуры. Не буду распространяться, что это за проект, скажу только, что юридический статус – НКО. После разработки проекта, которая заняла 1,5 месяца, я приступил к самому сложному – поиску финансовых ресурсов для реализации проекта. Я выбрался из груды специализированной литературы, и с неожиданностью для себя обнаружил, что кризис, которым так долго пугали аналитики, идет полным ходом, а любая идея добыть деньги – уже утопия… Будучи человеком увлеченным (читай увлекающим), с горящими глазами я рассказывал одному потенциальному инвестору за другим, что проект гениален, что команда сверхкомпетентна, что это не просто культурный проект, а целая предпосылка к решению более страшного кризиса, чем экономического – кризиса качества искусства… Кто-то из них «дымился», кто-то сразу отказывал, но были и те, кто действительно хотели бы помочь, но виновато разводили руками, давая понять, мол «не то время, сынок, ты выбрал». В общем, походил я еще месяца полтора по разным топ менеджерам бизнес структур, пописал заявки в разные фонды, повстречался с весьма состоятельными персонами, и понял – не я это время выбрал, а это время само меня выбрало, для того чтобы в нереальных условиях кристаллизовать нечто действительно ценное. Да, поддержки со стороны бизнеса (да чего греха таить, и со стороны государства) нет, и не будет в ближайшей перспективе. Да, нашу инициативную группу считают идеалистами… Но вот, что пришло мне на ум: все-таки приятно видеть, как этот хрупкий кусочек льда уже катится с горы, все больше обрастая снегом, только укрепляясь от столкновений со встречными скальными массивами. Интерес – великая вещь! Слышал мнение, что пирамида человеческих потребностей Маслоу перевернулась верх ногами, и на первое место встали эстетические потребности и самореализация. Пытливый читатель возразит, что в условиях кризиса – это спорное утверждение, дескать, людям скоро есть будет нечего, а тут какие-то эстетические потребности… Была бы крыша над головой и хлеб насущный, остальное – блаж. Но разве не в суровых условиях кризиса, согбенный под гнетом проблем и обессиленный от страха человек тянется к чему-то действительно чистому и правильному? Разве это не возможность пересмотреть свою жизнь и отучить себя от нескончаемой болтовни и бесполезной суеты… Каждый шаг теперь должен быть действительно взвешен, он должен иметь ценность, перспективу. Время азартной рулетки прошло, пришло время думать, пришло время чувствовать… Не знаю как вам, а мне это положение вещей определенно нравится!

PS: А этим стартапом я занимаюсь и по сей день. Мы приняли антикризисный план, позволяющий нам работать независимо от кого-либо, используя свои технические, человеческие и прочие ресурсы… Время покажет, было ли это утопией… Истина проста: «Когда у тебя есть вдохновляющая идея – ей надо доверять и следовать для нее!»